Napkorong

Arszenyij Tarkovszkij:
A TEVE

Hosszú, nem oroszos lábakon
Áll ő, és vigyorog bambán;
Szőre lóg mind a két oldalon,
Túltesz a százéves vattán.

Meglehet, hajlongva kelet felé,
Túl okos volt a nomád nép,
Homokot szórtak a bolyha közé,
Szúrós bogánccsal etették.

Púphordó királyi termetét,
Mely ínség és türelem trónja,
A pusztai fukar istenség
Teremtés lomjából gyúrta.

Orrlyukaiban zabla, vas,
Lelkének bánat a lakója;
Nyakán a kolomp, úgy igaz,
Azóta himbál madár módra.

Kara- és Kizil-kum homokján
Vad kolompszóval barangolva
Idegen bálákkal a hátán
Fillért se gyűjtött öregkorra.

Megszokta hát a tevelélek
A homokot, bálákat, bántást…
De mégis szép e földi élet,
És mi is érünk abban egy-s-mást!
_____________________________

Арсений Тарковский:
ВЕРБЛЮД

На длинных нерусских ногах
Стоит, улыбаясь некстати,
А шерсть у него на боках
Как вата в столетнем халате.

Должно быть, молясь на восток,
Кочевники перемудрили,
В подшерсток втирали песок
И ржавой колючкой кормили.

Горбатую царскую плоть,
Престол нищеты и терпенья,
Нещедрый пустынник-господь
Слепил из отходов творенья.

И в ноздри вложили замок,
А в душу — печаль и величье,
И, верно, с тех пор погремок
На шее болтается птичьей.

По Черным и Красным пескам,
По дикому зною бродяжил,
К чужим пристрастился тюкам,
Копейки под старость не нажил.

Привыкла верблюжья душа
К пустыне, тюкам и побоям.
А все-таки жизнь хороша,
И мы в ней чего-нибудь стоим.

* * * * *